Отвечая на вопрос, вынесенный в заголовок, эксперты обычно обращаются к 3-4 факторам. Речь, как правило, идет об административном давлении на бизнес, о состоянии законодательства и правоприменительной практики, о доступности достоверной экономической и финансовой информации. Обычно упоминается и политическая стабильность в стране. В этом наборе один из факторов может в тот или иной период играть ключевую роль. Рискну предположить – а возможность обоснованно сделать такое предположение объясняется моей профессией – что в настоящее время эту роль играет создание благоприятных правовых условий для крупных инвестиционных проектов, связанное в первую очередь с совершенствованием законодательства. <\/p>
Да, наша правовая система за последние годы претерпела серьезные изменения. Но это – в общем. А в частности, динамика этих изменений далеко не всегда соответствует задачам, возникающим перед российской экономикой. Выражусь более конкретно. Динамика нашего законодательства – в частности, того его сегмента, который обычно именуют корпоративным правом (если упростить, регулирующим деятельность юридических лиц), должна соответствовать требованиям, связанным с встраиванием российского рынка в систему глобальной экономики. <\/p>
Обозначим, по крайней мере, три возможных направления неизбежных, на мой взгляд, коррекций. <\/p>
Первое. Крупным прямым инвесторам не хватает соответствующих правовых средств для воздействия на миноритарных акционеров в ситуациях, когда эти инвесторы намереваются приобрести более 90% всех акций компании. На основании российских законов и с учетом многолетней правоприменительной практики обладатели очень небольшого количества акций могут – действуя не вполне добросовестно - легко создать непреодолимые трудности для «мажоритария». Получается что крупные инвесторы, в которых мы так нуждаемся, оказываются не в состоянии ни выкупить акции миноритариев, ни достичь юридически выверенных соглашений о взаимодействии в развитии совместного с миноритариями бизнеса. <\/p>
Думаю, что правовой инструментарий, наделяющий инвестора, владеющего 90% акций, возможностью выкупать остальные акции, привлек бы немало прямых инвестиций – как иностранных, так и внутренних. <\/p>
Второе. Нам не хватает эффективных правовых механизмов, позволяющих оперативно и гарантированно ввести контроль над приобретенным объектом. Инвестор, который приобрел акции, теряет немало времени, дожидаясь того момента, когда будет вправе провести собрание акционеров и заменить исполнительные органы и совет директоров. Конечно, есть и альтернативный путь, в основном и используемый на практике: можно настаивать на том, чтобы бывшие владельцы созвали собрание акционеров, с тем, чтобы установить операционный контроль как можно быстрее. В этом случае законная возможность принять участие в голосовании для нового владельца будет обусловлена полномочиями, полученными от прежнего владельца. Т.е. в этом случае новый владелец будет действовать от имени прежнего владельца. И более того: юридическая основа полномочий нового владельца согласно российскому законодательству вряд ли будет абсолютно неуязвимой. Возможность обязать продавца голосовать в соответствии с инструкциями покупателя, формально предусмотренная в законодательстве, также далеко небезупречна. <\/p>
Третье. Необходимо поставить вопрос о недостаточной ответственности основных акционеров (а нередко и единственного владельца акций или единственного участника общества с ограниченной ответственностью) за деятельность дочерних обществ, за состояние дел, за скрытые риски, связанные с деятельностью компании. Одним из следствий такой недостаточной ответственности становится невозможность эффективного использования механизма известного за рубежом, в рамках «обычно-правовых» систем как «заверения и гарантии». <\/p>
На мой взгляд, названная тематика возможных поправок весьма важна с точки зрения тех тенденций, которые наблюдаются сейчас в экономике. В ряде отраслей продолжается процесс концентрации капиталов, и он еще не достиг своих естественных пределов – пределов, обеспечивающих динамичное развитие как бизнеса в частности, так и отрасли в целом. Речь идет не только о добывающих отраслях, но, скажем, и о пищевой индустрии, и о страховом бизнесе и т.д. <\/p>
Разумеется, к этим возможным изменениям – важным с точки зрения корпоративного права – дело никак не сводится. Можно порассуждать, например, и о том, что требования антимонопольного законодательства (в части сделок по приобретению акций или долей) с одной стороны по-прежнему создают для добросовестных приобретателей ненужные и необоснованные препятствия, а с другой – для нарушителей – не обеспечивают эффективных санкций в случае нарушения закона. Или о том, что наши очень высокие импортные пошлины (и высокий импортный НДС) препятствуют импорту оборудования при строительстве на территории России крупных промышленных объектов. Но все же это уже частности. <\/p>
Итак, инвестиционный климат меняется, но слишком медленно. Правовая база далеко на всегда поспевает за динамикой экономических реалий. <\/p>