По данным газеты «Ведомости», у Внешпромбанка, лишившегося лицензии в январе 2016 г. и признанного банкротом в марте, обнаружился новый собственник. Конечным бенефициаром семи британских компаний, которые в сумме контролируют более 35% долей банка, стал проживающий на Кипре британец Саввас Коста Фемистоклеус.
Владеть этими компаниями Фемистоклеус стал в феврале: когда прежние бенефициары-физлица продали или передали ему свои доли. Эти семь человек, о которых ничего не известно, по-прежнему значатся конечными собственниками Внешпромбанка на сайте ЦБ в списке «лиц, под контролем которых находится банк».
Фемистоклеус – управляющий директор кипрской Eraclis Fiduciary Ltd. Она оказывает юридические услуги в области корпоративного и торгового права, в том числе по сделкам M&A, а также специализируется на создании и администрировании иностранных компаний и трастов, говорится на сайте компании.
Фемистоклеус и его компания имели дело с российскими банками: Eraclis Fiduciary и Фемистоклеус косвенно владеют 18% Промсельхозбанка в интересах Али Одей Аджина, в 2005–2007 гг. – члена правления Внешпромбанка, а с 2007 г. – его вице-президента. Eraclis Trustees косвенно владеет 20% банка «Премьер кредит» в интересах Оксаны Смирновой и Юрия Пеньковского.
Агентство по страхованию вкладов (АСВ, конкурсный управляющий Внешпромбанка) не владеет информацией о смене собственников банка, сообщил его представитель.
Участники рынка основной владелицей считают президента Внешпромбанка Ларису Маркус (по отчетности, напрямую владеет 7,47%), в конце 2015 г. арестованную по подозрению в мошенничестве. Ее брату, президенту Федерации бобслея России Георгию Беджамову принадлежит 0,7% через «Промстройпроект». В марте он был заочно арестован.
Совладелец Внешпромбанка (8,16%), известный финансист Александр Зурабов сообщил, что о смене собственников ему неизвестно и никаких предположений, зачем это могло понадобиться, у него нет.
Новый собственник, скорее всего, номинальный акционер, полагает партнер Tertychny Law Иван Тертычный.
Смена акционеров в банке с отозванной лицензией – явление нечастое, говорит владелец банка, лишившегося лицензии. АСВ не владеет статистикой, как часто меняются собственники банков после отзыва у него лицензии, следует из ответа представителя АСВ.
Сделка могла пройти незадолго до отзыва лицензии, а данные в реестр были внесены позже, размышляет Тертычный. Но даже если доли в банке передавались в преддверии краха банка, экономической целесообразности эти сделки иметь все равно не могут. «Акции лопнувшего банка не стоят ничего», – категоричен Тертычный.
«Очевидно, что это какая-то схема, причем не очень простая», – говорит совладелец банка, лишившегося лицензии: возможно, таким образом совладельцы банка хотят избежать привлечения к субсидиарной ответственности, обезопасить себя от возможных исков и давления, хотя реальные владельцы банка все равно будут установлены.
Представитель АСВ заверил, что смена собственников не помешает агентству привлечь к ответственности виновных в банкротстве банка.
Объяснить, зачем нужен номинальный акционер, можно попытаться, если предположить, что собственники банка планируют расплатиться с кредиторами и ведут переговоры о выкупе их прав требований, говорит владелец банка с отозванной лицензией.
Вряд ли настоящие акционеры хотят проводить сделки от своего лица, а скупать права требования на кого попало непросто: возникают сложности при оплате – ни один нормальный банк не пропустит такой платеж, ведь он экономически нецелесообразен, не отвечает здравому смыслу, а будучи акционером, это сделать легко.
«Скупать активы в рамках банковского банкротства нет никакого смысла, если нет договоренности с акционерами, что они впоследствии расплатятся с тем, кто их покупает», – говорит Тертычный, замечая, что приобретать права требования можно либо для того, чтобы в качестве кредитора получать информацию о ходе банкротства банка, либо для того, чтобы действительно расплатиться – частично или полностью.
Были случаи, когда компании и физлица размещали средства в банке под личное поручительство акционера – оно бывает «как юридическим, так и понятийным».
«Возможно, это может быть как-то связано с этим. Например, акционеры хотят расплатиться, но не хотят публичности, тогда имя киприота появляется в банковских переводах, он же и расплачивается», – заключает Тертычный. У Внешпромбанка и кредиторы именитые, напоминает владелец банка с отозванной лицензией.
Дыра во Внешпромбанке составила 210 млрд руб. (по данным ЦБ – рекорд), а среди его кредиторов – высокопоставленные чиновники и члены их семей, крупнейшие компании, включая государственные: «Транснефть», Fesco, НМТП и др.
Информации об уступке своих прав требований от кредиторов Внешпромбанка не поступало, говорит представитель АСВ:
«Уступка прав требований повлиять на процесс привлечения к ответственности лиц, виновных в банкротстве банка, не может, равно как и на порядок поиска и возврата активов – у кого бы они ни находились. В отношении всех активов, которые не возвращают добровольно, будет проведена работа по принудительному взысканию».
В истории российского банковского сектора не так много случаев, когда рухнувший банк расплачивался со своими кредиторами полностью. В 2015 г. владелец «Моего банка» и бывший сенатор Глеб Фетисов, находившийся под арестом, перевел в АСВ 15,2 млрд руб. на выплаты всем кредиторам. Расплатиться по обязательствам на 6,4 млрд руб. удалось «Банку 24.ру».